- Мари, ну куда ты собралась на ночь глядя, - спросила Мия у подружки, - дождись хотя бы утра.

- Нет, Мия, я не останусь здесь ни секунды, мне нечем дышать в этом концлагере.

- Марисса, это из-за Пабло? Можешь не отвечать, я знаю, что из-за него, - Мия заботливо похлопала Мари по плечу.

- Мия, я стараюсь быть сильной, я грублю и хамлю близким мне людям, чтобы только не расплакаться в их присутствии. Я люблю Пабло, но он ко мне безразличен. Мне трудно дышать с ним одним воздухом, в груди все пылает адским пламенем, в глазах постоянно его насмешливая улыбка, а в ушах его нежный голос. Мия, я сойду с ума, любя его и ненавидя себя за эту слабость. Мне лучше уехать.

- Милая, мне так за тебя обидно. Вы прекрасная пара, ну почему вы так мучаете друг друга?

- Все, хватит болтать, меня ждет такси.

- Но, радость моя, куда ты направляешься?

- Этого я тебе не скажу, никто не знает об этом местечке, даже маман.

- Мари, а если что-то случится, оставь хотя бы телефон.

- Там его нет. Ну ладно, здесь на бумажке адрес этого райского уголка, может быть, там я найду покой. Пока, чмоки в обе щеки, - Мари поцеловала Мию и выбежала из комнаты.

«Надо их спасать», - подумала Мия и побежала разыскивать Пабло.

Бустаманте сидел на лавке на баскетбольной площадке. Он вспоминал разговор с Мари. «Боже, ну какой же я дурак!» Сколько боли было в ее словах. Она любила его, он сгорал от страсти к ней. В ней все было прекрасно. Он таял, когда видел ее стройные ножки, ее хрупкие плечики, глазки-пуговки. Боже, какие у нее глаза! В них он видел отражение всего мира, в них он видел свои лучшие качества. Только с ней он был собой, перед ней ему не нужно было претворяться и подбирать слова. Но только он причинил ей столько боли.

- Пабло, слава Богу, я тебя нашла, - Мия долго не могла отдышаться, - Пабло…Мари…уехала.

- Как? Когда? Зачем? Она вернется? Боже, я дурак! Она уехала из-за меня? Да? Я во всем виноват, - Пабло схватил Мию за плечи, - Мия, ты знаешь, куда она уехала?

- Пабло, перестань меня трясти, спокойно, дыши ровней: вдох…выдох, вдох…вы…

- Мия! Скажи, где моя девочка?

- Паблито, обещай мне кое-что, - сказала Мия, протягивая Пабло бумажку с адресом.

- Все, что угодно, - восторженно воскликнул Пабло.

- Я буду свидетельницей на вашей свадьбе.

- Ок! Заметано, но теперь мне пора. Мия, ты мой ангел-хранитель, - Пабло поцеловал Мию в щеку и выбежал с территории колледжа, незаметно проскользнув мимо охраны.

На следующее утро Мари уже была на месте. Это была маленькая хижина на берегу океана. На протяжении мили не было других сооружений, и Мари это успокаивало. Хозяин хижины сдал только одну комнату, вторую он уже пообещал другому клиенту. Мариссу это не смущало, даже наоборот. Она представляла, что рядом поселится голубоглазый блондин с фигурой Апполона, с родинкой над верхней губой, с четко выраженным подбородком и … «Боже, да что это со мной! Это же портрет Бустаманте». Мари грустно посмотрела на океан – он напоминал ей его глаза, такие же голубые и глубокие. Она решила окунуться то ли в океан, то ли в его глаза, она уже не видела разницы.

Марисса долго пробыла в воде. Когда ее пальцы стали похожи на рефленные чипсы, она вышла на берег и медленно побрела к хижине. Еще издалека она заметила машину и пошла быстрее. Очень стало интересно, какой сосед или соседка поселится рядом с ней.

Марисса зашла в домик.

- Эй, кто-нибудь, отзовитесь, я ваша соседка, ближайшие два дня нам придется быть вместе, как скрепка с бумагой, эй!

- Девушка, вы не могли бы подать мне полотенце, оно на кровати, - послышался приятный мужской голос.

«Мужчина, - пронеслось у Мариссы в голове, - хотела б я его увидеть без полотенца». Мари зашла в комнату, улыбаясь. Настроение было прекрасное. Может быть, этот мужчина – ее спасение, и она забудет своего самовлюбленного Бустаманте. Боже, это наваждение! Ей показалось, что комната пропитана запахом Пабло. «Ну почему мне так трудно забыть о нем хотя бы на эти два дня!» - Мари взяла полотенце и пошла к импровизированному душу.

- Эй, возьмите, пожалуйста, я отвернусь, - сказала Мари, смущаясь.

- Хм, а чего ты там не видела, Спирито?

«Нет, нет, это мне просто показалось, этого не может быть, у меня галлюцинации», - подумала Марисса в ужасе.

- Спирито, ты что молчишь?

- Нееееееееет! Только не это! Откуда ты только взялся, Бустаманте, черт тебя побери!

- Хозяин хижины – мой знакомый – сказал мне, что здесь никого не будет два дня, кроме одной очень соблазнительной цыпочки. Глупо было отказываться. А он был прав, цыпочка и впрямь ничего, - сказал Паблито, оглядывая полуобнаженную Мари.

- Ах ты тварь! Я тебя ненавижу! - крикнула Марисса и ушла в свою комнату. Эх, как она хотела хлопнуть дверью, если б она была.

«Нет, здесь я спать не буду», - твердо решила Мари. Она взяла покрывало с кровати и пошла на пляж. Она взяла покрывало с кровати и пошла на пляж. Она разместилась на скалах недалеко от хижины. «Здесь он меня не найдет», - подумала Мари, укладываясь на ночлег. Становилось прохладно. Но Мари закуталась потеплей, подложила под голову кофту и закрыла глаза. Надо ли говорить о том, что она так и не уснула.

Пабло лег на кровать. Ну почему он не сказал ей, что приехал только из-за нее, что он любит ее и никто на свете не будет так ему дорог. Слеза медленно прошла путь от глаз по щеке и упала на грудь, сердце разрывалось от тоски. Он встал, потом сел, снова встал, отжался от пола, снова сел. «Нет, я должен ей все сказать прямо сейчас».

- Марисса, я хотел сказать…- Пабло забежал в ее пустую комнату, - Мари, Мари, ну где моя девочка?! Мари!!!

Пабло выбежал из хижины. Было очень холодно, он поежился.

«Боже! Где моя девочка? Она же замерзнет!»

- Марисса! – Пабло метался по берегу и истошно выкрикивал ее имя.

Мариссе казалось, что она летит на пароплане, потом проваливается в пропасть и горит в огне вулкана, затем она оказалась в северных льдах, затем опять в огне. И сквозь все эти галлюцинации кроваво-красными буквами горело имя ПАБЛО.

- Марисса, девочка моя, вот ты где. Боже, какое счастье, - Пабло был вне себя от радости, - да ты вся горишь!

Он взял ее на руки. Марисса бредила. Она дрожала, как осиновый лист. Пабло принес ее в хижину. Он осторожно снял с нее одежду и обтер холодным полотенцем, затем закутал ее в одеяло и уложил на кровать. Сам сел в машину и рванул к хозяину хижины. Через час он был уже в домике со всеми необходимыми лекарствами. Мари горела, одеяло было мокрым. Пабло аккуратно вымыл и обтер ее огненное тело. Он растворил несколько таблеток UPSA и влил ей в рот. Затем он положил холодный компресс ей на лоб, поцеловал ее и лег на пол рядом с кроватью. Ночь для Паблито была неспокойной. Каждые 10 минут он проверял, не спала ли температура, несколько раз за ночь он мыл ее и обтирал. Его руки горели огнем ее тела. Пабло слезно просил Бога, чтоб Мари поскорее поправилась. Под утро он уснул беспокойным сном.

С первым лучом солнца Мари открыла глаза. Она ничего не понимала. Она проснулась явно не там, где засыпала, к тому же она абсолютно голая, да еще у ее кровати валяется этот гадкий Бустаманте. Но почему же тело ломит, как будто ее били всю ночь. И влажное полотенце на лбу. «Боже, да я же больна», - пронеслось у Мари в голове.

- Доброе утро, малыш, как ты меня напугала, - измученные глаза Пабло с любовью смотрели на Мари.

- Пабло, я не понимаю, что ты со мной сделал? – из глаз Мари потекли горячие слезы.

- Я сделал самую ужасную вещь, я заставил тебя страдать, я себя ненавижу. Прости меня. Как только ты поправишься, я навсегда исчезну из твоей жизни.

- Пабло, ты опять хочешь заставить меня страдать? – Мари улыбнулась, - Пабло, ты – мое лекарство и мое спасение.

- Милая, я так тебя люблю.

Пабло придвинулся к Мари. Их губы соприкоснулись. Его руки прижимали ее тело к своему. Она еще была очень слаба, но его ласки придавали ей силы. Любое его прикосновение сладкой мукой отдавалось в каждой ее клетке.

Так прошли эти два дня. Мари оставалась в постели. Пабло по большей части тоже. Он вставал только, чтобы приготовить поесть. А остальное время они тратили на любовное наслаждение. Они стали единым целым. Их запахи смешались. Его губы горели ее жарким телом. Ее хрупкие пальчики исследовали его бархатистую гладкую кожу. Их объятия были огнем, его ласки были прохладным дождем.

Вскоре Мари поправилась, и они вернулись в колледж: очень уставшие, но бесконечно счастливые.

- Мари, милая, ты не против, чтобы Мия была свидетельницей на нашей свадьбе? – спросил Пабло, когда к ним подошла улыбающаяся Мия.

- Я надеюсь, она еще будет и крестной нашего ребенка, - лукаво подмигнув, сказала Мари и страстно поцеловала Паблито.