Тишина... Звенящие от напряжения нервы...
Я уже привыкла к этой тишине и стуку веток по окнам. Привыкла к одиночеству и чувству тоски по утрам. И страху ночью. Я боялась. Боялась того, что засну и снова увижу его во сне.
Мне страшно было вспоминать о нем, о нашем расставании. Я старалась не спать, наблюдая, как за окном ветер играет ветками клена.
Я до сих пор помню тот день в деталях. Ничего невероятного, необычного. Он поцеловал меня с утра, улыбнулся и сказал, что все будет хорошо. Я не придала значения нервной нотке в его голосе. Я была слишком счастлива, пьяна своим счастьем.
Он не вернулся. Не пришел домой. Мобильник не отвечал, выдавая свое коронное "Абонент отключен или временно недоступен..." Я нервничала, ломая его сигареты. Я уничтожила весь блок, превратив их в мелкую пыль.
Морги, больницы, знакомые... Не было ни одного телефона, который я не набрала хотя бы один раз. Сестра, всполошившись, прилетела ночью, забросив правку диска. Она продолжала заниматься музыкой, несмотря ни на что. Она успокаивала меня, поглаживая по голове, как маленькую, больную девочку. Да я и была маленькой больной девочкой.
Прошел месяц и я забыла. Старалась радоваться неожиданному успеху на телевидении, успеху Мариссы, выпустившей вторую пластинку почти миллионным тиражом. Но меня грызло чувство одиночества. Я понимала, что дальше, если я не смогу заполнить пустоту внутри себя, мне будет намного хуже.
Тогда я пустилась во все тяжкие, как удачно определила Марисса. Клубы, вечеринки, тусовки, шмотки, банкеты... Но ночью я опять возвращалась к клену, настойчиво барабанящему в окно, к фотографиям на стенах. Все в нашей квартире было пропитано нашей любовью. Я чувствовала, что он жив. Я надеялась, что он жив. Но иногда я готова была проклясть его. Я кричала в темноту, разрывающими тишину воплями: "Лучше бы ты умер, Агирре!!! За что ты так со мной?! Лучше бы ты умер!.."
И снова тишина обволакивала... И напряжение сковывало. Наверное, я сходила с ума...

Я пытаюсь жить дальше, потому что я не одна. Марисса всегда рядом, а также Соня, Луна и Лухан. Мы вместе, но у каждой из нас своя жизнь, и заниматься моими истериками больше двух раз в неделю они не могут. Иногда я чувствую, что он рядом, почти физически ощущаю его взгляд, но день за днем, неделя за неделей, я забываю, притупляю ощущения, потому что так проще.
Я хочу увидеть его снова. И я боюсь увидеть его. Почему он ушел? Черт знает. Я запуталась. Во мне живы все чувства, я помню все, но это затягивается мутной пеленой. Скоро я начну ненавидеть.
От любви до ненависти...

-Ты помнишь про презентацию? - Марисса стояла ко мне спиной, но я видела, как она напряжена. Наверняка переживала перед этой самой презентацией. А может, поссорилась с кем-нибудь. У этого кого-нибудь голубые глаза и светлые волосы. Продолжать или догадаетесь?
-Конечно, помню, - я слегка поморщилась. Я оформляла зал для этого мероприятия и настроение у меня скатывалось все ниже и ниже начала координат. То не хватало ткани, то идиот-помощник притащил искусственных цветов вместо настоящих нежных тюльпанов. Я мучилась с этой презентацией почти месяц, так что не могла о ней забыть. Вопрос слегка неуместен.
-Это очень важно для меня, - Марисса не обернулась. Она стояла, вцепившись в подоконник, пытаясь подкурить сигарету. Я не переносила никаких сигарет, кроме его любимых, поэтому Марисса курила "в ладонь", изредка разгоняя дым по комнате.
-Да, я знаю, - я перебирала вещи в шкафу, удивляясь, откуда у сестренки столько мусора. Диски, фотки, недоеденные шоколадки. Она когда-нибудь повзрослеет?
-Мия, дело в том, что... - Она замолчала.
-Что-то произошло, Мари? - у меня было хорошее настроение, и все ее шизофренические выпады не производили на меня впечатления. Она просто нервничает перед презентацией своего третьего альбома, боится, что тираж будет меньше, что критики не оценят. Да такое с ней всегда перед выпусками синглов или клипов. Дурочка.
Я старалась казаться самой себе легкомысленной простушкой. Мне не хотелось вникать в ее проблемы. Пусть эгоистично, некрасиво, но я сама только-только успокоилась и не хотела переживать.
Я уже давно поняла, что слишком хорошо научилась притворяться и убеждать саму себя, что все в порядке. Лицемерие? Возможно, но иначе нельзя, как бы цинично это не прозвучало.
Марисса смотрела на меня, полуобернувшись. Сумасбродка, раздолбайка, я завидую ей. Мне никогда не быть на нее похожей, да и зачем? Она не умеет страдать. Я тоже хочу не уметь.
-Произошло, - произнесла она, и я не сразу поняла, к чему относятся ее слова.
-О чем ты? - я внимательно посмотрела на нее. Нет, она не про Пабло, иначе бы она уже орала что-то типа "Долбаный ублюдок Бустаманте! Как же я его ненавижу!"
-Нет, - вдруг через силу улыбнулась она, - все в порядке. Потом все узнаешь, - добавила она тихо.
Я видела что-то незнакомое в ее глазах. Что-то вроде боли, смешанной с ненавистью. Я побоялась ее расспрашивать. А ведь она могла рассказать мне о потрясении, которое меня ждало.

Я вернулась к себе уже под вечер. Мы нормально провели время, Мари больше не пыталась заговаривать о презентации. Я стала любить вот такие тихие посиделки, я успокаивалась и чувствовала себя под защитой в крепкой скорлупе.
Но ведь приходилось возвращаться назад, к холодным пустым комнатам, к ощущению безысходности и тупой ноющей боли. Я знаю, чего я боюсь больше всего - остаться в одиночестве. Потому что, когда я была одна, никто не мог удержать меня от воспоминаний. Я со сладким чувством перелистывала страницы своей жизни, останавливаясь на тех местах, где мы были вместе. Я снова видела его смеющиеся глаза, широкую улыбку и себя, счастливую и беззаботную. Обычно, все просмотры фотографий и воспоминаний заканчивались одинаково - продолжительной выматывающей истерикой.
Не знаю, кого я ненавидела больше в такие моменты - себя или его. И поводов для ненависти у меня было хоть отбавляй. Я слабохарактерная размазня, поэтому он и ушел.
Почему я не могла забыть? Глупые слова, про то, что Агирре - любовь всей моей жизни не впечатляли. Я должна была чувствовать себя униженной, оскорбленной, растоптанной... Но этого не было. Я просто хотела, чтобы он вернулся. Так по крайней мере было вначале. Сейчас - не знаю. Я запуталась. Временами я живу прошлым, анализирую свои поступки, действия. Веду себя, как последняя идиотка.
Все события моей жизни смешались воедино, перепутались и переплелись.
Ладно, вернусь к рассказу о презентации.

С самого утра все шло наперекосяк. Марисса изредка мелькала перед глазами, цепляя подолом длинной юбки все любовно расставленные мною стулья. Уборщицы, отмывающие помещение, разлили воду прямо перед сценой. В этой луже впоследствии утонуло много народу, включая меня, Мариссу, звукорежиссера и трех журналистов, решивших, что самое интересное начинается с утра. Про остальные мелкие гадости я вспоминать не буду, но за час до начала Марисса разразилась истеричным смехом, утверждая, что такая чушь может происходить только с ней. Если честно, я была с ней полностью согласна.
Наконец, начал подтягиваться народ. Мариссу поздравляли, хвалили. Я различала вопли "гениально", от которых сестренка морщилась. Я понимала ее. Она боялась этого мероприятия, потому что великолепно понимала, что придут люди, которым абсолютно на нее наплевать, плевать на ее творчество, на ее манеру пения. Она становилась все мрачнее и мрачнее. Хотя она и продолжала через силу улыбаться, я видела как ей противно. Внимательно наблюдая за ее лицом, я вдруг увидела, как изменился ее взгляд. То самое чувство боли и испуга, что и во время наших последних посиделок, отчетливо проскользнули на лице. Она не мигая смотрела на входную арку, украшенную по моей задумке смешными солнышками. Марисса вцепилась в руку Пабло, с которым успела уже пару раз поссориться за этот вечер и не дышала. Я, наконец, решилась проследить за ее взглядом.
Что я ожидала увидеть? Хороший вопрос. Я мечтала об этой встрече, представляла ее себе, кусая губы и плача по ночам. Но когда я увидела Его, входящего под руку с какой-то девкой, мне стало плохо.
-Сеньорита, вам плохо? - редактор одного из музыкальных журналов поддержал меня.
-Нет-нет, - я помотала головой, борясь с подступающей тошнотой. - Все в порядке.
Я отошла от взволнованного журналиста и прислонилась к стене. Перед глазами запрыгали зайчики.
Нет, нет... НЕТ!!! Господи, за что? Теперь я понимала нервозность Мариссы. Она знала, что он будет здесь, но до последнего надеялась, что он не придет. Сил обвинять ее у меня не осталось.
Это было абсурдно. Поставьте себя на мое место, и вы все поймете. Он ушел и не вернулся. Бросил меня без каких бы то ни было объяснений. Ни весточки, ни вздоха. Я ничего не знала о нем, переживала, а потом упорно пыталась забыть. И вот теперь, по истечении почти полутора лет, он приходит, как ни в чем не бывало, на презентацию альбома моей сестры. Он великолепно знал, что я буду здесь и не постеснялся привести свою... девушку.
Слезы, горькие и ненужные, подступили к глазам, перехватило горло. Откуда-то издалека раздался голосок Мариссы.
-Пабло, спроси, какого черта ему надо тут?
-Его звукозаписывающая компания...
-Пабло, пусть он уйдет. Скажи ему, пускай убирается, иначе я закачу скандал.
Сквозь слезы я увидела расплывающуюся фигурку Мариссы.
Она обняла меня, приговаривая:
-Мия, успокойся. Он сейчас уйдет. Все будет хорошо. Хочешь, я отвезу тебя домой. Хочешь?
Я выла, уткнувшись в плечо сестры. Как так? Почему именно со мной?
Наконец, я попыталась собраться с силами.
-Марисса, все в порядке, - я отстранилась, вытирая слезы. - Пожалуйста, принеси мне выпить.
Марисса бросила на меня взволнованный взгляд, но отправилась за напитком. А я отклеилась от стенки и пошла искать его. Нам надо было поговорить.
Странно, но я столкнулась с ним сразу же. Он, обняв свою мымру, о чем-то разговаривал с владельцем лейбла, спонсирующего последний альбом сестренки.
Взяв бокал с вином с подноса промелькнувшей официантки, я поправила волосы и, осушив бокал для храбрости, подошла к этой тесной компании.
-О, Мия, - Гильермо узнал меня. Еще бы, он пытался приударить за мной, но я отшила его из-за того, что ждала одного человека.
-Всем привет! - Я с улыбкой поймала очередную официантку и обратилась к ним. - Мы знакомы?
Он изменился. Сейчас он выглядел не так официально, как раньше. Короткая стрижка и бородка, модные шмотки и безупречная фигура. Вид у него был завсегдатая тусовок и клубных вечеринок.
-Это Мануэль Агирре, - распинался Гильермо. - Он, точнее, его звукозаписывающая компания, хотят предложить твоей сестре контракт.
-Она не согласится, - уверенно ответила я, во все глаза глядя на Ману.
-Гильермо, ты не мог бы угостить мою девушку? Дэнни, пожалуйста, повесели немного Гила.
Не высказав удивления, Гильермо взял под руку Дэнни, и они отправились к столику с салатами.
-Ну здравствуй, - прошептала я, снова удивляясь стене слез перед глазами.
-Какого черта тебе надо, Мия? - он говорил спокойно, без злости. Но мне становилось от этого только хуже. Почему он так со мной? Я же люблю его.
-Ману, - я задыхалась, - Ману...
-Мия, по-моему, я все понятно объяснил твоей сестре. Я больше не могу жить с тобой. Да, я продолжаю тебя любить и забыть не смогу. Но и быть вместе у нас не выйдет.
Он смотрел на меня со знакомым блеском в глазах. Я не могла поверить Нет, пожалуйста, пусть я умру сейчас, пожалуйста...
А еще Марисса, она все знала. Она знала, где он. Как она могла?! Почему все пытаются обмануть меня?!
-Ману, почему ты ушел?
-Я не могу больше находиться рядом с тобой, - он смотрел в сторону, засунув руки в карманы.
-Чем я тебе так неприятна? - я готова была упасть на землю и завыть. Этого не могло происходить...
Он перевел взгляд на меня и ответил:
-Нам лучше найти Мариссу, она будет нервничать.
Я не выдержала и бросилась на него с кулаками. Я выла, кричала, рыдала, позволяя слезам смывать весь мой великолепный макияж. Ненависть застилала мне глаза. От любви до ненависти... Небо и земля слились воедино. Все чувства, так долго сдерживаемые, вырвались наружу. Ману пытался схватить меня и не давать мне вырваться, но я слишком сильно хотела сделать ему больно. За все, за все... Я царапалась и кусалась, не слыша криков людей вокруг нас. Перед глазами стояла голубая дымка. А потом все стихло, я провалилась в пустоту. Последнее, что я услышала:
-Я же просила, не появляться больше перед ней. Она слишком больна.

...Я откинулась на сиденье и замолчала. Доктор, кивнув медсестре, вышел. Что дальше?

Высокий доктор с седыми висками отвел Мариссу в сторону и сняв очки, потер переносицу.
-Боюсь, сеньорита Андраде, прогнозы неутешительные. У нее снова случился приступ. Есть возможность повторения болезни.
-Да, я понимаю, - тихо ответила Марисса. - Вы говорили, что шизофрения не вылечивается.
-Боюсь, это не только шизофрения. Судя по тому, что ваша сестра рассказывает, ее все время преследуют навязчивые идеи. Она везде видит своего бывшего парня. Возможно, это признаки параноидального расстройства.
Марисса побледнела, но сдержалась.
-Что мы теперь будем делать, доктор?
-Лечить, - без энтузиазма ответил тот. - Надеюсь, эффект будет лучше, чем полтора года назад.
Марисса смотрела на стену с фотографиями вылечившихся пациентов. Может, Мия тоже когда-нибудь появится здесь?
Но надежды мало. Даже Ману ушел, когда Мия заболела. Не смог вынести ее приступов и придирок. У нее никого нет, кроме меня. Я должна ей помочь.
-Я думаю, чем быстрее вы начнете лечение, тем лучше, - Марисса зашагала прочь по коридору.

Тишина... Звенящие от напряжения нервы...
Я снова привыкала к тишине. В моем одиночестве лишь она была моей подругой. Научитесь ценить тишину, звуков прекрасней вы не услышите...
Руки, стянутые рубашкой за спиной, онемели и затекли. Это ненадолго. Скоро Марисса заберет меня домой, и все пойдет по-прежнему.
Только без Ману.
Ветер теребил ветки за окном.
Тук-тук...